ОБЗОР от 25.07.2001 № 1/2001
"ОБЗОР РЕШЕНИЙ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ВОПРОСАМ РЕГИОНАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА, ФЕДЕРАЛИЗМА И МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ (АПРЕЛЬ - ИЮНЬ 2001 ГОДА)"
Официальная публикация в СМИ:
публикаций не найдено
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ РЕГИОНАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
ОБЗОР
от 25 июля 2001 г. № 1/2001
ОБЗОР РЕШЕНИЙ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ ПО ВОПРОСАМ РЕГИОНАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА,
КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА,
ФЕДЕРАЛИЗМА И МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ
(АПРЕЛЬ - ИЮНЬ 2001 ГОДА)
1. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2
апреля 2001 года № 91-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы
гражданина Посохова Сергея Витальевича на нарушение его
конституционных прав статьями 90 и 122 Уголовно - процессуального
кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации.
2001. № 24. Ст. 2499; Российская газета. - 2001. - 16 июня)
Это определение является одним из важнейших решений Конституционного Суда Российской Федерации за последнее время. В нем Конституционный Суд пришел к выводу о том, что с момента принятия Конституции Российской Федерации 1993 года прошло уже достаточно времени для того, чтобы привести уголовно - процессуальное законодательство в соответствие с Конституцией.
Основные положения
5 июля 1996 года гражданин С.В.Посохов был задержан заместителем начальника следственного отдела УВД города Таганрога на трое суток по подозрению в совершении преступления, предусмотренного частью второй статьи 169.1 ("Нарушение таможенного законодательства") УК РСФСР. 8 июля с санкции и.о. прокурора города Таганрога в отношении С.В.Посохова была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу до предъявления ему обвинения.
Полагая, что примененными в его деле статьями 122 и 90 УПК РСФСР, позволяющими без судебного решения производить задержание подозреваемого на срок более 48 часов и применять к нему в качестве меры пресечения заключение под стражу, было нарушено его право на свободу и личную неприкосновенность, гарантируемое статьей 22 (часть 2) Конституции Российской Федерации, С.В.Посохов обратился в Конституционный Суд с просьбой признать указанные статьи уголовно - процессуального закона неконституционными.
Конституционный Суд указал, что согласно статье 22 (часть 2) Конституции арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению, а до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. Вместе с тем в силу абзаца второго пункта 6 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции до приведения уголовно - процессуального законодательства в соответствие с Конституцией сохраняется прежний порядок ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления. Таким образом, действие оспариваемых заявителем норм уголовно - процессуального закона, которые допускают возможность задержания подозреваемого на срок свыше 48 часов и его заключение под стражу с санкции прокурора, самой Конституцией было продлено на переходный период, а на законодателя возложена обязанность установить надлежащий процессуальный механизм реализации закрепленных в статье 22 (часть 2) Конституции судебных гарантий права на свободу и личную неприкосновенность.
Как отмечалось в Постановлении Конституционного Суда от 2 февраля 1999 года, в случаях, когда право, для защиты которого необходимо принятие закона, непосредственно закреплено в Конституции, исполнение подобной обязанности должно осуществляться скорейшим образом и тем более не может откладываться на неограниченный никакими рамками срок. После принятия Конституции прошло более семи лет. Конституционный Суд счел этот срок достаточным для приведения уголовно - процессуального законодательства, регламентирующего порядок ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, в соответствие с Конституцией. Такой закон, однако, до сих пор не принят. Тем самым, в конечном счете, меняется конституционное значение содержащихся в Конституции переходных положений, поскольку временная норма фактически становится постоянно действующей и в таком качестве нарушает не только право, закрепленное статьей 22 (часть 2) Конституции, но и провозглашенный ее статьей 18 принцип, согласно которому права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими.
Вместе с тем Конституционный Суд отметил, что к моменту применения в отношении С.В.Посохова задержания и заключения под стражу Конституция Российской Федерации действовала только два с половиной года. В тот период еще не было оснований говорить о том, что законодатель не выполнил требование о приведении уголовно - процессуального законодательства в соответствие с положениями Конституции. Поэтому Конституционный Суд не принял жалобу С.В.Посохова к рассмотрению.
Определение Конституционного Суда по жалобе С.В.Посохова является своего рода "последним предупреждением" законодателю. Теперь он уже не может откладывать введение судебного порядка ареста и заключения под стражу. Несомненно, такое решение Конституционного Суда послужит одним из стимулов для начинающейся в стране судебной реформы.
***
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 9
апреля 2001 года № 73-О по жалобам граждан Бекижевой Ольги
Николаевны, Федорюка Сергея Юрьевича и Янина Владислава
Викторовича на нарушение их конституционных прав пунктом 3 статьи
1 Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в
Федеральный закон "О едином налоге на вмененный доход для
определенных видов деятельности" и положениями соответствующих
законов Ставропольского края и Хабаровского края
В этом и в следующем определении Конституционный Суд дал ответы на некоторые вопросы, возникшие в практике взимания единого налога на вмененный доход для определенных видов деятельности.
Основные положения
По смыслу части третьей статьи 1 Федерального закона "О едином налоге на вмененный доход для определенных видов деятельности", согласно которой со дня введения единого налога на территориях субъектов Российской Федерации с плательщиков этого налога платежи в государственные внебюджетные фонды не взимаются, с индивидуальных предпринимателей, уплачивающих единый налог на вмененный доход, дополнительно какие-либо взносы во внебюджетные фонды взиматься не могут.
Истолкование подпункта 2 пункта 2 статьи 7 Федерального закона "О едином налоге на вмененный доход для определенных видов деятельности" в редакции Федерального закона от 31 марта 1999 года как позволяющей дополнительно взимать с индивидуальных предпринимателей взносы в Фонд социального страхования Российской Федерации не соответствует ее нормативному содержанию и конституционно - правовому смыслу и формирует дискриминационную правоприменительную практику в отношении индивидуальных предпринимателей, уплачивающих единый налог.
Конституционный Суд Российской Федерации определил:
Подпункт 2 пункта 2 статьи 7 Федерального закона от 31 июля 1998 года "О едином налоге на вмененный доход для определенных видов деятельности" (в редакции от 31 марта 1999 года) подлежит применению в соответствии с его конституционно - правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Определении и предполагающим, что ставка налога в государственные внебюджетные фонды для всех плательщиков единого налога на вмененный доход ограничена 25 процентами от общей суммы.
В силу статьи 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" любое иное истолкование указанных положений в правоприменительной практике исключается.
***
3. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 9
апреля 2001 года № 82-О по жалобам граждан С.О.Евсикова,
Т.Г.Сибирченковой, Р.К.Исламовой, Л.И.Ленгле, С.В.Рыбакова,
А.В.Привалова на нарушение их конституционных прав положениями
Федерального закона "О едином налоге на вмененный доход для
определенных видов деятельности" и положениями соответствующих
законов Республики Марий Эл, Ставропольского края, Нижегородской
области и Пермской области (Собрание законодательства Российской
Федерации. 2001. № 24. Ст. 2500; Российская газета. - 2001. - 19
июня)
Основные положения
При установлении и исчислении единого налога должен обеспечиваться такой принцип налогового законодательства, как учет фактической способности налогоплательщика к уплате налога (пункт 1 статьи 3 Налогового кодекса Российской Федерации).
Положения Федерального закона "О едином налоге на вмененный доход для определенных видов деятельности", взятые в системной связи и при надлежащем применении, не только не исключают, но, напротив, предполагают учет фактической способности налогоплательщика к уплате единого налога, чем обеспечивается соблюдение конституционных прав и свобод, закрепленных статьями 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (часть 1) и 57 Конституции Российской Федерации.
Решения налоговых органов и судебные решения, основанные на произведенных налоговыми органами расчетах вмененного дохода без применения методов статистических исследований, учета результатов проверок налоговых и других государственных органов, а также без оценки независимых организаций, как это предписывается Федеральным законом "О едином налоге на вмененный доход для определенных видов деятельности", могут быть обжалованы в судебном порядке.
Разрешение вопроса о признании закона субъекта Российской Федерации противоречащим федеральному закону и, следовательно, недействующим, не подлежащим применению, что влечет необходимость его приведения в соответствие с федеральным законом законодательным (представительным) органом субъекта Российской Федерации, подведомственно судам общей юрисдикции (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 апреля 2000 года по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации").
Положение Федерального закона "О едином налоге на вмененный доход для определенных видов деятельности" о недопустимости применения в дальнейшем абзаца второго части первой статьи 9 Федерального закона "О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации" не может иметь обратной силы и не применяется к длящимся правоотношениям, возникшим до дня официального опубликования нового регулирования, включая соответствующий акт законодательного (представительного) органа субъекта Российской Федерации о введении на его территории единого налога.
Перерасчет уже предъявленной налогоплательщику суммы единого налога в случаях, предусмотренных пунктом 3 статьи 6 Федерального закона "О едином налоге на вмененный доход для определенных видов деятельности", возможен только в пользу налогоплательщика. В противном случае указанная норма не подлежит применению в силу пункта 2 статьи 5 Налогового кодекса Российской Федерации, воспрещающего придавать обратную силу актам законодательства о налогах и сборах, устанавливающих новые обязанности или иным образом ухудшающих положение налогоплательщиков. Правомерность применения пункта 3 статьи 6 Федерального закона "О едином налоге на вмененный доход для определенных видов деятельности" налоговыми органами зависит от фактических обстоятельств конкретного дела, устанавливаемых судами общей юрисдикции и арбитражными судами. Разрешение данного вопроса осуществляется не посредством конституционного судопроизводства, а иными судами исходя из смысла Федерального закона "О едином налоге на вмененный доход для определенных видов деятельности" и положений Налогового кодекса Российской Федерации.
***
4. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от
10 апреля 2001 года № 5-П по делу о проверке конституционности
части первой пункта 1 статьи 8 Федерального закона "О материальной
ответственности военнослужащих" в связи с запросом Находкинского
гарнизонного военного суда (Собрание законодательства Российской
Федерации. 2001. № 17. Ст. 1768; Российская газета. - 2001. - 25
апреля)
Постановление касается порядка применения мер материальной ответственности военнослужащих за ущерб, причиненный ими при исполнении обязанностей военной службы имуществу, находящемуся в федеральной собственности и закрепленному за воинскими частями.
Основные положения
Право военнослужащего на вознаграждение за исполнение обязанностей военной службы (денежное довольствие), закрепленное статьей 12 Федерального закона от 27 мая 1998 года "О статусе военнослужащих", подлежит признанию и защите, включая судебную защиту, со стороны государства без какой-либо дискриминации. В то же время подлежит признанию и защите и государственная собственность (в данном случае - имущество, находящееся в федеральной собственности и закрепленное за воинскими частями).
По смыслу Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" удержание из денежного довольствия военнослужащего по приказу командира не может быть обращено на уже полученные денежные средства, а также на иное имущество (в том числе имущественные права), которым военнослужащий владеет, пользуется и распоряжается на правах собственника или на других законных основаниях.
Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
Признать положение части первой пункта 1 статьи 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих", устанавливающее, что возмещение ущерба, размер которого не превышает одного оклада месячного денежного содержания военнослужащего и одной месячной надбавки за выслугу лет, производится по приказу командира (начальника) воинской части путем удержаний из денежного довольствия военнослужащего, причинившего ущерб, не противоречащим Конституции Российской Федерации, поскольку оно не препятствует реализации конституционных гарантий государственной, в том числе судебной, защиты имущественных прав военнослужащего, возникающих в связи с получением им денежного довольствия в качестве вознаграждения за службу.
***
5. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от
19 апреля 2001 года № 70-О об отказе в принятии к рассмотрению
жалобы гражданки Гребневой Ирины Георгиевны на нарушение ее
конституционных прав статьей 158 Кодекса РСФСР об административных
правонарушениях
Определение касается применения административной ответственности за мелкое хулиганство.
Основные положения
Исходя из того, что признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина (статья 2 Конституции Российской Федерации), как и иных защищаемых Конституцией Российской Федерации ценностей, - обязанность государства, федеральный законодатель вправе осуществлять надлежащее правовое регулирование, обеспечивающее соблюдение правопорядка, в том числе предусматривать административную ответственность за противоправные деяния. При этом допустимые ограничения прав и свобод строго очерчены Конституцией Российской Федерации, ее статьями 17 (часть 3), 29 (часть 2) и 55 (часть 3), из предписаний которых, в частности, следует, что свобода слова и свобода массовой информации не должны использоваться во вред основам конституционного строя, нравственности, правам и законным интересам других лиц, безопасности государства.
Статья 158 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях признает мелким хулиганством нецензурную брань в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и другие подобные действия, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан. Содержание данной нормы свидетельствует о том, что она направлена на защиту достоинства личности и личной неприкосновенности (статья 21, часть 1; статья 22, часть 1 Конституции Российской Федерации), на поддержание такого общественного порядка, при котором права и свободы человека и гражданина гарантируются от нарушения в результате противоправного поведения других лиц. Применение же за эти правонарушения административного ареста (помимо иных мер воздействия) допускается только по судебному решению, что согласуется со статьей 22 (часть 2) Конституции Российской Федерации.
Осуществляя выбор нормы, подлежащей применению в деле заявительницы, суды общей юрисдикции вправе и обязаны обеспечить должное равновесие между осуществлением конституционного права на свободу слова и защитой нравственности, прав и законных интересов других лиц.
***
6. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от
25 апреля 2001 года № 6-П по делу о проверке конституционности
статьи 265 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с
жалобой гражданина А.А.Шевякова (Собрание законодательства
Российской Федерации. 2001. № 23. Ст. 2408; Российская газета. -
2001. - 15 июня)
В постановлении рассматриваются вопросы уголовной ответственности за оставление места дорожно - транспортного происшествия.
Основные положения
Исходя из определяемых Конституцией Российской Федерации основ уголовно - правовой ответственности (статьи 18, 49, 50, 51, 54 и часть 3 статьи 55), криминализация оставления места дорожно - транспортного происшествия не может расцениваться как недопустимое ограничение права на свободу и личную неприкосновенность лиц, виновных в дорожно - транспортном происшествии (часть 1 статьи 22 и статья 55 Конституции Российской Федерации).
Вытекающая из статьи 265 УК Российской Федерации обязанность лица, нарушившего правила дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, оставаться на месте происшествия в случае наступления последствий, предусмотренных статьей 264 данного Кодекса, не препятствует ему воспользоваться правом не свидетельствовать против себя самого (статья 51, часть 1 Конституции Российской Федерации), которое должно обеспечиваться на любой стадии уголовного судопроизводства. Данное конституционное право предполагает, что лицо может отказаться не только от дачи показаний, но и от предоставления органам дознания и следователю других доказательств, подтверждающих его виновность в совершении преступления.
При установлении обстоятельств дорожно - транспортного происшествия и возбуждении уголовного дела соответствующие должностные лица обязаны разъяснить лицу, управлявшему транспортным средством, нарушившему правила дорожного движения или эксплуатации транспортных средств и оставшемуся на месте дорожно - транспортного происшествия, его право отказаться от дачи объяснений, показаний и от предоставления иных доказательств по поводу данного происшествия. Доказательства же, которые были получены от него принудительно, не могут быть положены, как следует из статей 49 (часть 2), 50 (часть 2) и 51 (часть 1) Конституции Российской Федерации, в основу выводов и решений по уголовному делу.
Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
Признать статью 265 Уголовного кодекса Российской Федерации не противоречащей Конституции Российской Федерации.
***
7. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от
27 апреля 2001 года № 7-П по делу о проверке конституционности
ряда положений Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с
запросом Арбитражного суда города Санкт - Петербурга и
Ленинградской области, жалобами открытых акционерных обществ
"АвтоВАЗ" и "Комбинат "Североникель", обществ с ограниченной
ответственностью "Верность", "Вита - Плюс" и "Невско - Балтийская
транспортная компания", товарищества с ограниченной
ответственностью "Совместное российско - южноафриканское
предприятие "Эконт" и гражданина А.Д.Чулкова (Собрание
законодательства Российской Федерации. 2001. № 23. Ст. 2409;
Российская газета. - 2001. - 6 июня)
В постановлении затрагивается целый ряд вопросов ответственности за таможенные правонарушения.
Основные положения
Из пунктов 1 и 2 статьи 291 Таможенного кодекса Российской Федерации следует, что привлечение к ответственности юридических лиц и граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, за совершение нарушения таможенных правил не может обосновываться одним только фактом нарушения таможенных правил.
К основаниям ответственности, исходя из общего понятия состава правонарушения, относится и вина, если в самом законе прямо и недвусмысленно не установлено иное. Отсутствие вины при нарушении таможенных правил является, таким образом, одним из обстоятельств, исключающих производство по делу о данном нарушении, поскольку свидетельствует об отсутствии самого состава таможенного правонарушения.
Предприятия, учреждения и организации, а также лица, занимающиеся предпринимательской деятельностью без образования юридического лица, не могут быть лишены возможности доказать, что нарушение таможенных правил вызвано чрезвычайными, объективно непредотвратимыми обстоятельствами и другими непредвиденными, непреодолимыми для данных субъектов таможенных отношений препятствиями, находящимися вне их контроля, при том, что они действовали с той степенью заботливости и осмотрительности, какая требовалась в целях надлежащего исполнения таможенных обязанностей, и что с их стороны к этому были приняты все меры.
Конфискация (взыскание стоимости) товаров и транспортных средств независимо от времени совершения или обнаружения нарушения таможенных правил может привести к дестабилизации экономических отношений, нарушению гарантий свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств, поддержки конкуренции, свободы экономической деятельности, а также к ограничению равенства субъектов этих отношений перед законом и судом, права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной деятельности, права частной собственности (статья 8, часть 1; статья 19, часть 1; статья 34, часть 1; статья 35, часть 1 Конституции Российской Федерации). Это не согласуется также с вытекающим из статьи 1 (часть 1) Конституции Российской Федерации и обязательным в демократическом правовом государстве требованием справедливости при применении ответственности за правонарушение и противоречит статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, не допускающей несоразмерное указанным в ней конституционно значимым целям ограничение прав и свобод человека и гражданина.
Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Признать положение части шестой статьи 231 и находящиеся во взаимосвязи с ним положения статьи 230, пункта 6 статьи 291 и абзаца четвертого статьи 320 Таможенного кодекса Российской Федерации в части, касающейся ответственности предприятий, организаций, учреждений, а также лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью без образования юридического лица, за нарушение таможенных правил, не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку этими положениями не исключается возможность для данных субъектов таможенных отношений должным образом подтверждать, что нарушение таможенных правил вызвано чрезвычайными, объективно непредотвратимыми обстоятельствами и другими непредвиденными, непреодолимыми препятствиями, находящимися вне их контроля, при соблюдении ими той степени заботливости и осмотрительности, какая требовалась от них в целях надлежащего исполнения таможенных обязанностей.
2. Признать часть вторую статьи 247 Таможенного кодекса Российской Федерации как позволяющую налагать взыскания в виде конфискации (взыскания стоимости) товаров и транспортных средств независимо от времени совершения или обнаружения нарушения таможенных правил не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 1 (часть 1), 8 (часть 1), 19 (часть 1), 34 (часть 1), 35 (части 1 и 2) и 55 (часть 3).
Впредь до принятия федерального закона, устанавливающего соответствующие сроки, такие взыскания не могут налагаться позднее трех лет с момента нарушения таможенных правил, а для длящегося правонарушения - с момента его обнаружения.
3. Признать часть вторую статьи 247 Таможенного кодекса Российской Федерации как позволяющую налагать дополнительные взыскания, предусмотренные пунктами 4 - 6 статьи 242 Таможенного кодекса Российской Федерации, без применения основных взысканий, не противоречащей Конституции Российской Федерации.
***
8. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от
15 мая 2001 года № 89-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы
гражданина Шведова Александра Степановича на нарушение его
конституционных прав положениями Закона Российской Федерации "Об
основах налоговой системы в Российской Федерации" в редакции
Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в статью 20
Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в
Российской Федерации" и Закона Кемеровской области "О налоге с
продаж"
Определение принято по вопросу обложения горюче - смазочных материалов налогом с продаж.
Основные положения
Конституционный Суд напоминает, что в своем Постановлении от 30 января 2001 года по делу о проверке конституционности ряда законов, регулирующих взимание налога с продаж, он признал, что положения, содержащиеся в пункте 3 статьи 20 Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации", и основанные на них положения законов субъектов Российской Федерации не соответствуют Конституции Российской Федерации, поскольку они не обеспечивают необходимую полноту и определенность правового регулирования налога с продаж. В частности, как указал Конституционный Суд Российской Федерации, федеральный законодатель, распространяя указанный налог на подакцизные товары, не учел специфику реализации их отдельных видов (пункт 4 мотивировочной части). Признав эти положения неконституционными, Конституционный Суд, руководствуясь пунктом 12 части первой статьи 75 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", постановил, что они должны быть приведены в соответствие с Конституцией Российской Федерации и во всяком случае утрачивают силу не позднее 1 января 2002 года.
***
9. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от
25 июня 2001 года № 9-П по делу о проверке конституционности Указа
Президента Российской Федерации от 27 сентября 2000 года № 1709 "О
мерах по совершенствованию управления государственным пенсионным
обеспечением в Российской Федерации" в связи с запросом группы
депутатов Государственной Думы (Российская газета. - 2001. - 4
июля)
Постановление принято в связи с возникшей неопределенностью по вопросу о том, какие органы осуществляют пенсионное обеспечение граждан Российской Федерации.
Основные положения
Указом Президента Российской Федерации от 27 сентября 2000 года № 1709 "О мерах по совершенствованию управления государственным пенсионным обеспечением в Российской Федерации" полномочия по выплате государственных пенсий были закреплены за Пенсионным фондом Российской Федерации и его территориальными органами. Депутаты Государственной Думы, обратившиеся в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности названного Указа, полагали, что Президент при издании Указа нарушил ряд статей Конституции Российской Федерации и Закона "О государственных пенсиях в Российской Федерации".
Рассматривая дело, Конституционный Суд обнаружил, что по одной совокупности действующих законодательных актов Пенсионный фонд Российской Федерации является самостоятельным финансово - кредитным учреждением, созданным в целях государственного управления финансами пенсионного обеспечения в Российской Федерации, и осуществляет финансирование выплат государственных пенсий, а органы социальной защиты населения, относящиеся либо к исполнительным органам государственной власти, либо к органам местного самоуправления, осуществляют назначение и выплату пенсий. По другой совокупности законодательных актов Пенсионный фонд Российской Федерации на правах страховщика осуществляет не только финансирование, но и назначение и выплату государственных пенсий на основе обязательного (государственного) пенсионного страхования в рамках более широкой системы обязательного социального страхования. В результате система правовых норм, регламентирующих организацию государственного пенсионного обеспечения, оказалась рассогласованной.
Такая рассогласованность создает существенные препятствия для реализации конституционного права на государственную пенсию, порождает опасность дезорганизации пенсионного обеспечения и ставит под угрозу гарантированные частями 1 и 2 статьи Конституции Российской Федерации равенство всех перед законом и судом и равенство прав и свобод человека и гражданина. Учитывая это, Президент Российской Федерации, как гарант Конституции, прав и свобод человека и гражданина, был вправе разрешить возникшую коллизию посредством издания указа - при условии, что действие такого указа во времени ограничивается моментом вступления в силу соответствующего федерального закона.
В своем постановлении Конституционный Суд указал, что иные положения Указа Президента Российской Федерации от 27 сентября 2000 года № 1709 "О мерах по совершенствованию управления государственным пенсионным обеспечением в Российской Федерации", которые были оспорены, не носят нормативного характера. Производство по делу о проверке конституционности этих положений было прекращено, поскольку к компетенции Конституционного Суда относится разрешение дел о соответствии Конституции Российской Федерации лишь нормативных актов Президента Российской Федерации.
Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Признать пункт 1 Указа Президента Российской Федерации от 27 сентября 2000 года № 1709 "О мерах по совершенствованию управления государственным пенсионным обеспечением в Российской Федерации", закрепляющий за Пенсионным фондом Российской Федерации и его территориальными органами полномочия по выплате государственных пенсий, не противоречащим Конституции Российской Федерации с точки зрения установленного ею разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную и разграничения компетенции между федеральными органами государственной власти.
Конституционный Суд Российской Федерации в настоящем деле воздерживается от проверки конституционности пункта 1 Указа Президента Российской Федерации от 27 сентября 2000 года № 1709 "О мерах по совершенствованию управления государственным пенсионным обеспечением в Российской Федерации" по содержанию норм.
2. Производство по настоящему делу в части, касающейся проверки конституционности положений пунктов 2 и 3 Указа Президента Российской Федерации от 27 сентября 2000 года № 1709 "О мерах по совершенствованию управления государственным пенсионным обеспечением в Российской Федерации", прекратить.
Примечание. Если источник опубликования решения Конституционного Суда Российской Федерации не указан, это означает, что ко времени подготовки данного обзора данное решение еще не было официально опубликовано.
Консультант
Государственного института
регионального законодательства
администрации Иркутской области
А.А.ПЕТРОВ
